My favourite Ghost

Пальцы прикасаются к невидимым клавишам рояля, заставляя красные, как зерна спелого граната капли стекать по холодной зеркальной поверхности, облаченной в пустоту. Я люблю носить куртку накинутой на плечи — тогда ткань словно бы обволакивает тебя, согревая и укутывая одновременно и ничего не требуя взамен. Плечи проседают под гнетом невидимой тяжести, для которой нет ни мер, ни весов, ни приличного названия. Руки тянутся воздух, щелчки слетают с кончиков пальцев, и тело плавно двигается в такт музыке. То, чего не существует, нельзя удержать в руках при всем желании, как бы крепко ты ни держал. Я провожу рукой перед глазами, и ночь постепенно скатывается черным вороном за горизонт. В моих пробелах исчезают дни, я захлебываюсь в тенях, словно фокусник, исполняющий трюк спустя рукава. Из всех промелькнувших в отражении призраков ты всегда будешь моим любимым. Я вижу копии в копиях и бесконечные фрактальные галереи так и исчезают в неизвестности, забирая с собой все шансы на продолжение фильма. С каждого моста как минимум два выхода, даже если он начинает гореть прямо у тебя под ногами — вперед и вниз, к следующей остановке или холодной пустоте, скрытой под кубометрами прозрачного воздуха, из которого выкачали все краски. Тебе всегда нужно больше — не важно, побираешься ли ты на обочине или лениво потягиваешь мартини из бокала на террасе отеля. Боль застилает глаза красным, спокойствие накрывает ледяным черным. Ты прячешь глаза за плотными стеклами очков, но даже они не умеют предсказывать погоду. Главное — вовремя остановиться, проблема в том, что время остановилось, и ты уже не можешь почувствовать ту тонкую грань, за которой заканчивается реальность и начинается пустота. Билеты на космодром выдаются в один конец, так что стоит быть внимательней при выборе воздушного судна — кажется именно такое объявление предупреждает усталых путников и на него, как обычно, никто не обращает внимания. Если все сделать правильно, то можно взлететь высоко, но лишь одна ошибка способна накрыть все летное поле облаком ядерного взрыва, выжигающим все до остатка. Огни машин напоминают гирлянды, особенно когда отражаются в черном зеркале мокрого асфальта. И если на секунду представить, что эти расползающиеся по рваной поверхности отражения и есть настоящий мир, если за каждым пробелом дверь в другое измерение, а призраки в отражениях — лишь тени из нашего настоящего, то насколько большим должен быть этот мир, чтобы вместить все невысказанные слова, которые в нашей реальности умещаются в одно предложение?