Она глянула на часы. Красновато-оранжевый свет солнца отразился от металла, ударив по глазам. Недовольно нахмурилась, злясь на себя: пора бы уже привыкнуть. Как бы то ни было, по времени до прилива оставалось совсем немного. Нужно было убраться подальше от береговой линии. Она бы вообще не выходила из здания, но отсутствие свежего воздуха и солнечного света превратили бы ее в летучую мышь. А благодаря регулярном солнечным ваннам, длинным прогулкам по горам и морской воде она даже неплохо выглядела. песок под ногами тем временем сменился горной породой. Еще километр вверх по извилистым тропам и изредка попадавшимся тут и там острым камням. Сегодня она шла босиком. Высокие колонны из белого мрамора показались за поворотом. Через несколько метров величественное здание предстало пред ней во всей красе. Это была безумная смесь античности и современных технологий. Колоннада первого этажа поддерживала стеклянный куб с балконами в классическом стиле. Самое интересное, что изнутри это здание выглядело совсем по-другому. Еще одна особенность заключалась в том, что оно постоянно менялось, жило своей жизнью, снаружи оставаясь прежним.
Она зашла в прохладный холл. Солнечные пятна на полу складывались в причудливый узор. Холодные каменные полы. Запах забродившего винограда сливался с запахом пыли и морской соли. Она поднялась наверх - ее номер всегда был наверху. Уже отпуская дверную ручку (бронза, узоры в стиле барокко) она поняла, что в комнате кто-то есть. Мама. Она улыбнулась и, войдя в комнату, прислонилась к косяку. Ей хотелось понаблюдать подольше. Как давно она ее не видела! Мама сидела в большом узорчатом кресле, завернувшись в махровый халат и ела сыр с хлебом, запивая вином из пузатого коньячного бокала.
— Никогда не пойму этой системы бокалов и напитков, — сказала она, поймав взгляд. — кстати, да. Я ненавижу барокко. Так давит на мозги.
Она усмехнулась. Будто бы назло ей самой вся комната сегодня была в уродливо-вычурном стиле, от которого ее подташнивало. Она уже давно мечтала о чем-то готическом, но ей никак не везло. Подойдя к столу, она взяла кусок сыра, отломила чуть-чуть от багета и вышла на балкон. Мама еще о чем-то говорила, но она слушала ее вполуха: голос убаюкивал, от него становилось спокойнее. Она бросила взгляд вниз, на пляж. Пейзаж не изменился, но она чувствовала сладковатый привкус опасности, разлитый в воздухе. Все произошло точно по расписанию. Быстро надвигающая волна в считанные секунды достигла берега и погребла под собой сотни зазевавшихся туристов, затопив большую часть пляжа, почти до подножия горы. Через несколько часов уровень воды придет в норму: волна попятится назад, слизав с берега все лишнее, оставляя его девственно чистым. Иногда волна двигалась чуть медленнее - тогда у некоторых была возможность убежать подальше от моря. Тогда они стояли, сгрудившись по краям новообразованного океана и пустым непонимающим взглядом смотрели на водную гладь. Некоторые уходили в горы, но рано или поздно им приходилось вернуться к берегу - просто потому что неведомый инстинкт влек их туда. Рано или поздно в теплых водах исчезали и они. Добраться до ее замка они не могли никак - поначалу она пыталась привести сюда укрывшихся на горе людей, но все они сваливались с узкой тропы, разбивали головы о камни или же просто в панике кидались обратно к берегу. В конце концов она решила, что лучше оставлять их возле воды. Со временем она даже научилась смотреть на это с почти полным безразличием. Только не на детей. Дети были другими. Они легче шли на контакт, доверяли ей. Дважды ей удалось привести их в замок. Кончилось это плохо: проснувшись посреди ночи от криков, она обнаружила комнаты, где оставила детей накануне, пустыми. Все было мокрым от морской воды. После второго такого раза она попыталась оставаться на берегу. И ни разу ей не довелось утонуть вместе со всеми. Вода, проникая в ее легкие, превращалась в кислород, волны сами выталкивали ее на поверхность и затем взбрасывали на берег. Здесь она была бессмертна.
Изо дня в день она вынуждена была наблюдать прилив и исчезающих под водой туристов. Иногда по ночам она просыпалась от шумных разговоров и криков на всех языках мира, громкой музыки и танцев под плеск волн, который был будто специально усилен невидимой аппаратурой. Каждый раз пои этом она чувствовала жгучую ненависть к этой разноцветной гомонящей толпе и кричала, что ей плевать на людей. Затем каждый день она смотрела, как эти самые люди исчезают в океане, а на смену им приходит жгучая тишина. До тех пор, пока новая партия не заполоняла пляж, расстилая цветастые полотенца и устанавливая тенты с лежаками. Ее персональный ад.
Солнце почти скатилось за горизонт. Здесь всегда были очень красивые закаты. Было время, когда такие закаты фотографировали и выкладывали в приложение, чтобы поделиться с друзьями. За один такой вечер в ленте набиралось до нескольких десятков одинаковых фотографий неба. Было время, когда ее это раздражало. Сейчас она многое отдала бы за то, чтобы вернуться. Хотя, если честно, те закаты ни шли ни в какое сравнение с тем, что она видела каждый вечер у себя над головой. Кто сказал, что цветовая гамма подобных природных явлений может чем-то ограничиваться? Ее небо было и ядовито-оранжевым, и янтарно-желтым, и изумрудно-зеленым... А еще серым, фиолетовым, синим, красным, малиновым. Иногда на нем появлялись всполохи кипенно-белого цвета. Рука сама собой, по старой привычке, тянулась к телефону. Пара движений - и красивая картинка готова. Она навсегда оседала в ее медиатеке цифровой пылью, благо что памяти было предостаточно. Сети не было никогда. Никакой связи с кем-либо. Она бы давно выкинула этот кусок металла с поевосходными техническими характеристиками, но что-то мешало ей это сделать. Она вечно таскала его с собой - привычка. Тем более - фотографии. Поначалу она считала по фотографиям закатов дни, проведенные тут. Потом она сбилась и, листая бесконечный альбом, решила на все наплевать. Действительно: какой смысл знать о том, сколько ты провел в месте, откуда никогда не выберешься?
Мама подошла и встала рядом. В последний раз она появлялась давно, очень давно. Им не всегда было о чем поговорить - чаще всего они шутили, пили вино и молча смотрели закат. После этого они засыпали на единственной кровати в комнате - благо она всегда была невероятных размеров, независимо от стиля оформления комнаты-номера. Места хватало всегда. По утрам она просыпалась в полном одиночестве. Проходило несколько приливов, прежде чем в ее комнате появлялся кто-либо еще. После этих визитов всегда было больно, но без них, пожалуй, было совсем невыносимо. Без них она бы сошла с ума. Нет, ей было с кем поговорить. В этом замке были горничные. Первое время они появлялись в простых белых платьях и кремовых фартуках. Она молча наблюдала за тем, как они приносят еду, убирают в комнате, собирают мусор, пока не решилась с ними заговорить. Горничных было много, штук тридцать. И каждый день приходила новая, после чего "цикл" повторялся. Поначалу ей казалось, что их бессчетное количество: она их не знала, не вглядывалась в лица, а в униформе они все казались ей почти одинаковыми. Затем она выучила их по именам. Узнала кое-что об их вкусах, увлечениях, пристрастиях. Однажды ей в голову пришла идея в сшить для каждой новую форму - разумеется, разную. В замке был целый склад ткани и все необходимое для шитья и эскизов. Так ее дни обрели какой-то смысл.
Тем временем за окном стемнело. Горничная унесла остатки ужина и принесла несколько свечей. Мама скинула халат и надела поверх ночнушки свитер - она всегда мерзла. Пора спать. Она достала из шкафа пару запасных одеял и протянула одно матери. Второе она постелила поверх имеющихся двух и залезла под эту конструкцию на своем краю кровати. Было тепло и хорошо. Эта жизнь не так плоха, как иногда кажется.
Она вновь проснулась среди ночи. На этот раз не от шума - на улице стояла практически глухая тишина. Все ее чувства были сконцентрированы в этой комнате, в радиусе пяти метров. Она села в кровати и обернулась по сторонам. Увидев знакомый силуэт на балконе она вздрогнула. Он сидел, закинув ноги на стул, и читал книгу. В полумраке: вокруг не было ни единой лампы или свечи. Приглядевшись, она отметила изменившийся пейзаж за окном. Огни. Это был город. Город на хорошо знакомом ей берегу - именно его она наблюдала у подножия горы каждый прилив. Она потрясла головой: такое было впервые. Тем временем он продолжал перелистывать страницы. На душе было странно. С одной стороны хотелось подойти, с другой - она боялась спугнуть это видение. Решив ничего не предпринимать, она перевезла взгляд на соседнюю половину кровати - там было пусто. Значит, полночь миновала. Она бросила взгляд на часы и снова зажмурилась от ударившего по глазам света: что за чертовщина? В комнате было если не темно, то уж точно не по-дневному. Нашарив на тумбочке книгу, она раскрыла ее - как всегда точно на той же странице, где и остановилась. Как ни странно, текст был виден отлично, хотя все принесенные горничной свечи уже давно потухли. Впервые она почувствовала страх, смешанный с интересом. Что произойдет дальше? не происходило ничего. Она растворилась в книге, не заметив, как за окном забрезжил рассвет. Парадоксально, но в комнате стало заметно темнее, будто часть света куда-то проваливалась. И чем светлее становилось за окном, тем хуже было видно текст. В конце концов ей пришлось решать: либо выйти на балкон, либо отложить книгу в сторону. Она растерялась. За столько одинаковых дней она привыкла к определенному ходу вещей, и теперь, когда все вдруг резко изменилось, у нее не было никаких идей по поводу дальнейших действий.
Он все еще сидел на балконе. Вздохнув, она накинула кофту и тоже вышла. В конце концов, это же ее балкон! Однако она поняла, что на этот раз она не совсем права. Балконов было два. И их ничего не разделяло. То есть он вышел из соседнего номера и уселся с книгой напротив ее окон. Она прошла балкон до конца и только потом обернулась. Он не отрывал взгляда от книги и, казалось, не замечал ее. Чудесно. Она толкнула дверь в соседний номер.
Она оказалась не заперта, что удивило ее еще больше, чем само наличие жилого номера рядом с ней. Пара шагов - и вновь прохлада помещения.
Минимализм - как она и думала. Прямоугольная по форме комната уходила вглубь, теряясь в полумраке. На белоснежной стене висел широкий экран, под ним - игровая приставка и музыкальный центр. Противоположная стена, смежная с ее комнатой, была заставлена книгами. Подойдя к полкам, она провела пальцем по корешкам, читая знакомые названия. По темному паркету были разбросаны вещи вперемешку с коллекционными дисками. Почти через всю комнату тянулся широкий черный диван без спинки. Мягкий, кожаный. Она села на край, затем легла, завернувшись в лежащий рядом плед. Всегда хотела такую комнату. И почему ей верно попадается какое-нибудь кантри или барокко! Тут она заметила еще кое-что. Ноутбук, планшет, телефон, плеер. Все это - помимо висевшего на стене телевизора. Она так отвыкла от техники, что сейчас все эти вещи казались ей настоящими призраками из прошлого.
В приподнятом настроении она подбежала к столу, коснулась ноутбука - теплый. Значит, совсем недавно на нем работали. Планшет. Она дотронулась до экрана и разблокировала его. Заблокировала обратно. Телефон ничем не отличался от ее. Даже здесь, в этом странном мире, ее мало интересовала чужая почта или личные вещи. Другое дело - музыка. Она взяла в руки плеер и надела наушники. Как давно она ничего не слушала! С каждой нотой, с каждым словом с ней что-то происходило. Одно за другим оживали воспоминания, люди... Все только в ее голове, но все-таки это было сродни глотку свежего воздуха после газовой камеры. Она бы с удовольствием оставила бы себе плеер - на ее телефоне не было музыки. Все думала, что закинуть туда любимые треки чуть позже. Вечером. Завтра. Послезавтра. А потом стало поздно. С трудом поборов желание забрать плеер с собой, она вытащила наушники и аккуратно сложила на стол. Даже если все это не по-настоящему, она не может брать то, что ей не принадлежит. И вообще: пора бы отсюда уходить. Нужно было успеть на пляж: перед приходом туристов и до прилива. Ежедневная двухчасовая прогулка, благодаря которой ее тело - в тонусе а кожа не превратилась в папирус.
Она вышла на балкон, закрыв за собой дверь. Города за окном больше не было, балкон был пуст. Она вернулась в свой мир, как бы печально это не звучало. Впрочем, она была благодарна уже и за то разнообразие, которое случилось сегодня. Поверьте, когда в вашей жизни сотни одинаковых дней, любая мелочь - событие. Еще раз убедившись в том, что все остается на местах, что бы она ни делала, она даже как-то расслабилась. На пляже не было ни души. Она оставила всю одежду на берегу и зашла в воду. И почему эта идея раньше не приходила ей в голову? Все равно никто не смотрит. Какой к черту купальник. К моменту, когда она вышла из воды, на пляж стали подтягиваться первые туристы. Они изумленно пялились на бредущую по пляжу голую девушку. Она же не обращала на них никакого внимания. Все равно они все исчезнут сегодня. До замка она добралась без приключений, поднялась в номер.
Ар-деко. В углу стоял мольберт с закрепленным на нем холстом. Она открыла тюбик черной краски и раз мазала по холсту пальцами. Затем белый, желтый. Никаких инструментов - только руки. Она пропустила прилив и пришла в себя только тогда, когда закончила картину. Отошла на расстояние в пару метров. В голове не было никакой идеи - она позволила пальцам плясать по холсту, отключив мысли. Теперь она смотрела на силуэт города. Блики света, огни, горящие окна заполонили холст таким образом, что с на расстоянии все это сливалось в изображение плеера с кнопками перемотки, паузы и серебристым кольцом-окантовкой. Она вернулась к холсту, потрогала - краска высохла. Тогда она вязала валявшийся рядом кусок ткани и накрыла картину. А затем и вовсе раз вернула мольберт в противоположную сторону.
На улице снова было темно. Дни стали короче. Она легла на кровать и прикрыла глаза. Ненадолго - ее разбудил телефонный звонок. Шок от самого факта звонка заставил ее подскочить на месте. Сотни приливов и закатов спустя телефон звонил. Она ожидала всего, кроме этого, если честно. Однако еще больше ее удивил не голос в трубке, а тон. Теплый. Знакомый. Они разговаривали, пока за окном снова не стало светло. Выйдя на балкон, она заметила прорезающийся сквозь утренний туман силуэт города. Балкон не изменился - по нему все еще можно было дойти до соседнего номера, что она и сделала. В его комнате ничего не изменилось - на этот раз лишь экран был включен, на нем мелькали подзабытые лица актеров и непривычно красивые кадры. Улицы какого-то мегаполиса, небоскребы, городские парки... Положив трубку, она легла рядом с ним под плед. Несколько раз она открывала глаза и видела, как он смотрит то в потолок, то в телефон, то на экран, то на нее. В конце концов она провалилась в сон. Такой крепкий, что он показался ей бесконечным. Приливов и закатов больше не было.
